Люди думают, что быть хорошей девочкой легко. Что ты всем нравишься, тебя любят. Не стоит конечно путать хороших девочек и хорошым, умных девочек-заморашек. Это совершенно точно два разных типа людец, но не суть. И для первых и для вторых жизнь не легкая. Ты делаешь все правильно, даришь улыбки, доброту, заботу, и в конце концом жизнь не слабо так пинает тебя под зад, показывая, что хорошие люди в этом мире просто не выживают.
Хорошой девочкой быть просто, олько когда за твой спиной стоит грозный папа, чье слово в городе имеет большой вес. Как только его не становится, ты - никто. И не важно будет это твой родной отец или же просто спонсор с деньгами, но учитывая, что речь идет о хороших девочках...
Долгое и долгое время, я была хорошей, ты же знаешь. Особенно хорошо, это было видно другим, оценивающим. Людям ведь всегда свойственно оценивать. Бесит. Это одна из тех самых сложностей, с которой сталкиваются хорошие девочки. Впрочем, в череде пинков под зад, не такая уж значимая.
Помнишь, как это началось? Когда мне все надоело? Когжа работа в системе, работа на банк показала, насколько прогнил этот мир и то, что закон относительности в наше время имеет очень широкие границы, потому что, как оказалось, что тот парень, который грабит аптеку или банк органов ради больного родственника - на самом деле никакой не преступник? Я уже смутно, и единственное, в чем я уверена точно - это ты и то, что брать свое - это весело.
Как и весело наблюдать за испуганными лицами, которыми полно помещение банка. Ох, если бы они понимали все то, что понимаем мы, то не сидели бы, забившись в угол и не ныли о том, что хотят жить! Они бы уже вовсю делали тоже самое, что делаем мы. Отцы-основатели обещали демократию, но сейчас, это кажется издевкой, огромным плевком в лица колонистов. Дмократия и человек не совместимы, пока существуют жирные мужики, закрывшиеся у себя в кабинетах на тридцать пятом этаже.
К счастью для всех присутствующих, мы не психопат в макияже клоуна с разрезанным лицом. Мы берем столько, сколько нужно, потому что это система нам должна и идем дальше! Это так приятно! А как аккомпонимент - звуки сирен на улице. Быть может это не за нами? Ох, иногда сама не понимаю, откуда во мне такая наивность? Конечно же за нами. Чувствуя твой поцелуй и руки на плече, я улыбаюсь и отвечаю тем же.
Нам придется разделится. Всего на краткий миг. Но это кажется мне вечностью, пока я, схватив сумку, преодолеваю путь от главного зала, до боковых проходов, ведущих к заднему выходу. Каблуки цокают, отмеряя то время, что проходит в этот момент.
Машина, стоящая за углом - быстрая. Не зря мы взяли ее, она способна выжимать очень много л\с и мчаться по шоссе, унося нас далеко-далеко. Жаль придется с ней расстаться из-за погони. Я уже начала привыкать.
Мотор начинает реветь, когда я поворачиваю ключ зажигания, и одновременно с этим слышу выстрелы. Это пугает меня всего-лишь на краткий миг, но потом заставляю себя успокоится. Это же ты, а значит все будет хорошо. Прям, как тогда в школе, когда мы умудрялись выйти сухими из воды в любой проделке. Поэтому я просто смотрю и жду, и даже не успеваю распахнуть тебе дверь. Поэтому, возможно во всем этом есть и моя вина. Непредусмотрительность.
Нога вдавливает педаль в пол. Мне не нужно говорить и повторять дважды. Машина ревет, оставляя на асфальте черные росчерки протектора и срывается с места. Я пытаюсь сосредоточится на дороге, но выходит не очень. У меня очень плохое предчувствие, и поэтому я бросаю на тебя мимолетные взгляды, петляя по улочкам города. Тут можно затеряться, если знать как.
- Кира? - зову я, перекрикивая звуки сирен. - Насколько все серьезно?
Я знаю, что мне нужно быть мягче и добрее в этот момент, но я не мгу, так как меня подстегивает гнев. Но он направлен не на тебя, нет. Он направлен на них. Почему нельзя просто дать нам забрать свое? Это ведь так просто! Рабы, рабы. Они все рабы. Когда же это до них дойдет? Или им это нравится? Хочется смеяться, но увы.

Он гнет брови, потому что роль параноика тут вроде как отведена ему, а потом смотрит на труп Джима. Вот кому стоило точно надетьбронежилет. Живых проще опрашивать, чем мертвых, но уже поздно. Ровно, как и поздно что-то делать с мертвым телохранителем бабенки. Он все еще не знает, как ее зовут, но не то чтобы это реально его беспокоит.
Скорее в какой-то момент все его внимание переключается на Яна. Риз прокручивает в голове все, что тот говорил за сегодня и что делал, но не спросив напрямую, он вряд ли найдет ответ. Это расстраивает, постепенно сводя гнев на нет. И можно считать, что ему даже стыдно за то, что он только что угрожал женщине. Насколько вообще может быть стыдно человеку, для которого люди - это товар.
Возможно позже он и займется самокопанием на эту тему, точно так же, как и на ту, где он без какого-либо зазрения совести пристрелил человека, но точно не сейчас. Это все отвлекает. Это должно отвлекать, но он просто отгораживается ото всего стеной. Ото всего кроме Гамильтона, так как они в одной лодке.
- Я знаю, - кивает Риз и делает насколько шагов в сторону, ведомый чужой рукой. Чисто механически он сводит допатки, так как в этом состоянии чужие прикосновения к спине не вызывают никаких положительных эмоций. В отличие от близости чужого тела. Он дает себе эту минуту, чтобы расслабиться, а потом наблюдает за тем, как Ян обыскивает тело их бывшего водителя.
- Этого отвезите к Маме, - добавляет Синнистер, кивая на телохранителя неизвестной стороны, когда шестерки начинают суетно поднимать тела. - Хотя, даже не так. Грузите его в багажник лимузина, сам отвезу. Все равно по пути.
Его люди мешкают, поэтому Риз только поднимает пистолет, придавая им ускорения. Они знают, кто такая Мама и кого их босс зовет этим именем. На самом же деле, это еще дно подставное лицо и австралиец даже рад, так как работал с этой женщиной ранее, над другим делом. Еще одно очень удачное стечение обстоятельств. Так им удасться передать труп своим. Вряд ли они что-то нароют, но попробовать стоит.
- Я поведу, - он забирает у Гамильтона ключи от лимузина и делает это не потому, что у напарника нет руки и водить для него тяжело. Это просто расслабляет самого Синнистера. Да и напарник все еще стреляет лучше него.
Они наблюдают за тем, как контейнер грузят на фуру, а потом Риз оглядывает местность. Придется отсыпать рабочим порта сумму большую, чем они платили до этого и это определенно еще один минус в череде сегодняшнего дня.
Он садится за руль автомобиля и заводит его. В их богажнике снова труп, а в неком подобии сопровождения - фура с рабами. Проще простого преодолеть большую часть Нью Йорка и выехать за город.
- Есть один плюс в том, что мы вдвоем сейчас, - произносит Синнистер, выруливая на трассу и направляя лимузин в противоположную фуре сторону. - Можно поговорить. Если хочешь.
Он газует, вдавливая педаль в пол, но не привышая скорости. Просто нужно привыкнуть к таким габаритам. В голове блуждают мысли о новом водителе. Возможно, стоит взять кого-то из агентов, так они хотя бы будут знать, когда кто-то и если начнет сливать информацию на сторону. Что чертовски не радует с другой стороны. Придется слишком много объяснять, потому что не всякий сможет втянуться в эту их работу. Он и так уже представлял рожи начальства, когда они получат отчет обо всей проделанной работе.
- Я надеюсь, что наши смогут пробить хотя бы рожу этого парня и выйти на тех, кто его нанял. Думаю, сдать его Маме будет не такой уж плохой идеей. По крайней мере, она не из тех, кто нас кому-либо сольет. Еще я надеюсь, что она заберет тех, кто уже на грани. Из рабов. И пофиг, что ее дом это последний пункт перед тем, как рабы отправляются на аукцион.
Голос Риза все так же спокоен. Но на этот раз уже потому, что они едут в более безопасное место, чем до этого.
Лимузин в какой-то момент сворачивает на шоссе, ведущее из города и где-то через полчаса останавливается у загородного дома, затерянного в лесу среди деревьев. Частный приют, гласит табличка на въезде и Синнистер только усмехается. Он не верит ни табличке, ни атмосфере, что царит вокруг дома. Пока они ждут открытия ворот, австралиец поворачивается к напарнику, размышляя о том, что им делать после. Они настроили против себя не только мексиканцев, что входило в план, но и кого-то неизвестного.
- Смерть такая непредсказуемая вещь, - вздыхает Риз, как будто ведет диалог с невидимым кем-то. С самим собой, если быть честным. - Ладно, сдадим труп и поедем выпить. Это, как минимум, мы заслжили. Если конечно у тебя нет еще каких планов.

Жизнь раз за разом доказывала, что молиться можно хоть Ктулху, все равно никто не придет и не спасет. Таков уж этот мир. Придумать бога лишь для того, чтобы потом убить - все, на что годяться люди. Эта мысль удручала настолько же, насколько веселила. Почему мы всегда думали, что есть кто-то еще, кто заставляет нас делать то или иное? Как думаешь, какая-нибудь верующая старушка сказала бы, что нас на это дело толкнул дьявол? И что это он во всем виноват? Сожгли бы нас на костре, нбудь на дворе средневековье? Хотя, кто бы в то время решился ограбить казну, кроме разбойников и мородеров на большой дороге?
Я не чувствую себя никем из вышеперечисленного. Да и Жанной Д"Арк тоже. Мы Робин Гуды сами себе, что тоже такое себе оправдание. Но мне нравится забивать голову подобной фигней, которая толком ничего не значит, потому что так проще делать то, что я делаю. Раз за разом стягивать края раны и протыкать их металлом иглы.
- О, моя героиня, - улыбаюсь я. - Которая спасет меня из высокой башни, полной заложников.
Не знаю почему в голову приходит именно этот фильм с лысым дядькой, который спасает свою бывшую из лап одного преподователя Хогвартса. Возможно, потому что ты похожа на него характером? А знаешь, ведь я иногда завидую тому, с какой легкостью ты все делаешь. Иногда мне хочется сдаться, но потом я смотрю на тебя и  продолжаю, потму что понимаю - все так, как должно быть. И именно поэтому меня пугает даже сама мысль, что с тобой что-то случится. Я ведь просто не выживу без теюя! Тут же побитым котенком поползу сдаваться властям. Интересно, что станет со мной в тюрьме? Как жаль, что я так и не добралась до того сериала, где рассказывалось про колонию для женщин.
Я игнорирую бутылку в твоих руках ровно до того момента, как отрезаю конец нити на твоей спине. Это было проще, чем казалось и быстрее, чем могло бы быть. Но все равно, стоит только отложить инструмент, как руки снова начинают трястись и на этот раз уже не удается так просто их успокоить. Наконец, я забираю у тебя ликер и делаю один очень большой глоток, понимая, что все-таки надо было брать спирт. Но скорее всего меня бы унесло почти сразу же, куда там шить.
- Не возражаю, - просто улыбаюсь я, вымученно, потому что грабить банки этокажется самым простым делом на земле. Пока ты отдыхаешь, я накладываю быструю повязку на уже сделанный шов, а потом смотрю на то, как ты валяешься на кровати. Если очень хорошо подумать, то это очень завораживающее зрелище, на которое я могла бы смотреть долго-долго. От этого уставший мозг реагирует на твои слова хоть и заторможенно, но достаточно ясно.
- Да? И что же тебе еще нравится? - спрашиваю я с той интонацией, когда одна девушка в каком-нибудь сериале, выведывает что за парень нравится ее подруге и как тот хорош долгими ночами. Возможно получается не так хорошо, но не менее камично. Да и в следующий момент, меня пугает перспектива узнать правду. Неизвестность ведь, она такая. Величайшая богиня будущего, с которой не очень хочется общаться.
В руках моих все еще бутылка, к которой я прикладываюсь снова. Следует остановится до того, как я перестану четко осознавать происходящее, потому что пулевое отверстие на этой стороне твоего плеча напоминает о себе достаточно доходчиво. Оно расположено прямиком над грудью и будь я парнем скорее всего была бы рада до нее дотронутся. Но я твоя подруга и это немного смущает. Даже несмотря на то, что мы ни рази не два спали в одной кровати у меня дома, когда были моложе. Но одно дело пижамные вечеринки, а другое вот это?
Стараясь не особо выдавать свои мысли, я поднимаюсь с кровати, отдав тебе бутылку, и иду менять воду и бинты, которыми обрабатывала рану. Это помогает сосредоточится снова, поэтому рядом с тобой я оказываюсь достаточно быстро.
- Второй раз, это уже не так страшно, - пытаюсь шутить я. - Раз стежок, два стежок и можно будет отдохнуть.А потом схожу в магазин. Нужно купить еды, а еще перекрасить волосы. Как думаешь, мне пойдет стрижка?
Я киваю на свои волосы, которые уложены волнами и сейчас собраны в свободную косу. Как хорошо, так как они мне не мешают. Но это не меняет их длины. Жалко конечно, но ведь отрастут?