II.
Stalked in the forest too close to hide
I'll be upon you by the moonlight side
High blood drumming on your skin it's so tight
You feel my heart I'm just a moment behind

Небо над Носготом всегда было серым. Но те три дня оно было таковым еще из-за туч, которые рассеивали пепельный купол. На землю лился дождь, и этому были рады рахабимы. Все остальные кланы отсиживались в укрытиях и передвигались исключительно между вратами, которые предусмотрительно располагались в таких местах, куда не попадала вода и солнце. Лорды покинули Святилище в разное время, и Каин был этому даже рад. А вот дождь путал все его планы. И не только его.
Как и говорил, Малахия вернулся в свои земли через три дня. Дождь ему мало мешал, более того младший рассчитывал на то, что погода поможет выявить предателей. В такой ливень никто из кланов не мог совершить нападение. Это бы на много упростило всем задачу. Если конечно это были не люди Рахаба, но вряд ли они действовали одни. Все же, чем глубже в империю, тем меньше водоемов было вообще. А передвигаться по суше клан водяных мог с трудом, особенно при свете дня.
- Вы звали меня, мой лорд?
Глава клана Малхаим остановился у входа в подземелье. Одно из многих в этих землях, так как более всего они напоминали огромный могильник или склеп. Ну, или гигантский муравейник с множеством ходов, комнат и камер. Конкретно этим подземельем не пользовались, а значит, можно было расположить пленника здесь. Или в точно таком же, но дальше. Вот только дальше не значило безопаснее, это Малахия понимал очень хорошо.  Он посмотрел на свою первую помощницу. Ее собственная кожа служила ей одеждой, открывая местами мышцы и сухожилия. Сейчас, когда она стояла в тени, казалось что надето на ней платье, но стоило свету коснуться ее, то все вставало на свои места.
- Проследи за тем, чтобы все в клане знали – этот отрезок подземелий я забираю в собственное пользование.
- Новые эксперименты? – голос подчиненной был бесцветен, как у настоящего трупа. Что было логично, только этот клан был действительно похож на мертвецов. И имел с ними больше общего, чем другие.
- Да.
Малахия не любил врать своим людям, он вообще не особо любил врать, предпочитая уходить от ответов или играть словами. Кто-то мог сказать, что это тоже ложь, но, в конце концов, ложь и правда такие же относительные понятия, как добро и зло. Все зависит от точки зрения, с которой ты смотришь на происходящее. А если подумать очень и очень хорошо, чем, как не экспериментом являлась договоренность с Дюма?
Как помнил вампир, в этом отрезке подземелий все было ранее оборудовано под пыточные, но их мало кто использовал. Он даже не мог припомнить, когда в последний раз сюда кого-то доставляли. Обычно, это происходило в зале наверху демонстративно и для пущего эффекта на остальных заключенных. Здесь же было пусто, пыльно и частично заросло паутиной. Мал прошел несколько камер.
- Уберитесь здесь. И следите, чтоб вот этого, - с этими словами он раздавил паука на стене. – Не было.
Он мог поклясться, что слышал в голове смех брата, но с тем же успехом это могло быть и игрой воображения. Подчиненная только кивала, продолжая следовать за своим мастером, который обходил камеры в полной задумчивости.
В общем целом, несмотря на заброшенность, подземелья были в отличном состоянии. Цепи не рвались и не вылетали из стен, когда за них с силой резко дергали. С решетками было то же самое. Но все это было зазря, потому что в самом конце, Малахия нашел даже больше, чем мог найти.  Закрытая камера, около двадцати квадратов площадью, по центру которой стоял каменный стол. Его, скорее всего, планировалось использовать для вскрытия и обработки тел, но крови нигде не было, значит, не успели. По стенам стояли стойки для инструментов, сейчас пустые, и от которых планировалось избавиться. У входа были вмонтированы кольца под факелы, которые не могли осветить все помещение, но давали достаточно света. Что до кандалов, то они позволяли, как удерживать пленника, так свободно передвигаться ему по помещению. Оставалось найти механизм, который располагался за стеной и приводил все в действие.
Когда все было закончено, оба вампира поднялись наверх. Малахия отметил про себя, что слишком много времени потратил на чужие желания, но он бы соврал, сказав, что его не волнует, кого притащит старший брат. Неизвестность интриговала, а значит, все таки стоила потраченного времени.
В середине следующего дня врата между землями кланов открылись. Вампир наблюдал за тем, как из портала выходит сам Дюма, удерживая в руках концы цепей, что сдерживали пленника. Тот не шевелился, разве что перебирал ногами. Когда старший остановился, он и вовсе рухнул на колени. У него были такие же черные, как и у его мастера, волосы, которые беспорядочным колтуном закрывали лицо и шею. Кожу его покрывала кровь, а из одежды были разве что штаны. Возможно, что раньше на нем был доспех клана, но теперь было трудно вообще определить, откуда пленник. Если бы Малахия не знал, что решил бы, что Дюма притащил к нему одичалого. Оголодавшего, слабого и почти ни на что не способного. Что в случае с дикими вампирами делало их действительно опасными, так как желая утолить свой голос они устраивали бойни в деревнях.
- Напомни, почему ты отдаешь его именно мне? Помимо возмещения ущерба,– показывая дорогу, спросил кожевник. Он не обращал внимания на то, что с братом была еще так же женщина, насколько было известно – одна из лейтенантов Дюма. Это просто значило, что кроме них двоих, кто-то еще знает о происходящем. Всего-то.
- Я не говорил. Я просто просил тебя, его забрать себе. – Дюма усмехнулся и покачал головой. Хоть пленник и не дергался, но все же старший был напряжён, это было видно по посиневшим костяшкам пальцев, что сомкнулись на звеньях.
- Ты мог бы попросить Разиеля. Он бы согласился. – Фыркнул лорд Мертвых. Чего таить, но с первым лейтенантом Каина у того были отношения на много лучше. – Или ты не хочешь его подставлять?
- Нет. Не в этом дело. Разиель вряд ли выдержит больше часа, находясь в его компании.
- То есть я, по-твоему, его не убью, если мне представится такая возможность? – Малахия все еще не улавливал смысла в происходящем. Он открыл решетку на входе в подземелье и пустил брата вперед.
- Буду с тобой честным. – Дюма пришлось полуобернуться, чтобы видеть собеседника. – Ни для кого не секрет, что из всех нас ты самый…
- Странный? – подсказал Мелкайя, когда брат в очередной раз запнулся, подбирая слова.
- Сдержанный, - все же закончил свою мысль старший. Назвать младшего лейтенанта странным он не мог по простой причине, все они в той или иной степени были такими. Просто одни предпочитали воду, а другие – трупы. У каждого свои недостатки. – Ты из всех нас контролируешь себя лучше остальных. Свои порывы, эмоции. А он – твоя полная противоположность. Думаю, что ты единственный, кто может обратить его агрессию в нужное русло.
- Ты Рахабу расскажи о моей способности себя контролировать, - Малахия покачал головой. Они, наконец, вошли в камеру и он начал снимать с пленника цепи. Но только для того, чтобы их место заняли другие. – И что, ты решил из меня сделать няньку?
- Нет, я действительно хочу, чтобы он просто был у тебя. Все остальное, как получится. Что до Рахаба, то это было в другой жизни. По-моему, даже он уже не винит тебя в произошедшем. Подумаешь, не сможет больше владеть правой рукой. Ему она и не нужна, он и без того прекрасно плавает.
- Еще что-то, о чем я должен знать? – Переключая разговор в нужное ему русло, поинтересовался кожевник. Он действительно не хотел говорить о своих отношениях с лордом Глубин. Дюма полусидел на каменном столе, где оказался пока брат орудовал с цепями, и смотрел в пространство. Закончив с механизмом,  который теперь удерживал пленника, Мал подошел к нему. Старший вздохнул.
- Он тот, кто убил твоих людей. – Это предложение далось ему труднее остальных, но Дюма чувствовал всеми частями тела, что должен это сказать и не потому, что это даст Мелкайе еще один повод пленника убить.
- Ты сказал, что тот, кто это сделал – умер. – Лорд мертвых начал ощущать гнев, который медленно поднимал голову. Пока что он был в состоянии сонного кота, который вскоре мог не только проснуться, но и броситься с когтями. -  И что этот заперт достаточно давно, чтобы не быть причастным к бойням.
- Я сказал, что он - понес наказание. И вот, он висит в твоем подземелье, голодный, без сознания и обессиленный, что еще я мог сделать?
Вопрос звучал так, как будто Дюма уже не раз и не два задавал его сам себе. За его спиной, женщина подошла к пленнику и убрала с его лица волосы так аккуратно, как будто то был не спятивший вампир, а ее… ребенок? Ровно таким же жестом могла мать проверять температуру у своего чада, который валялся в кровати и умирал от непонятной болезни.
- Убить его. Или выпустить в лабиринт. – Когти младшего грозились погрузиться в его руку до крови, но заметив это, он просто убрал их от своих же локтей. Все начинало приобретать какой-то скверный оборот. И это не учитывая, что за последние пару минут он – лорд Мертвых, уже несколько раз терял тот хваленый контроль, о котором говорил его брат. Женщина, которая все еще была рядом с пленником, явно вслушивалась в разговор, ожидая чем же он закончится. До того сильно ее волновала судьба этого вампира.
- Если бы я выпустил его в лабиринт, то все, кто там был бы – умер. – Тем временем ответил Дюма, а потом добавил. – И убить его я не могу просто потому что...
- Поэтому ты отдал его мне? И видимо ко всему прочему не хочешь, чтобы я его тоже убивал?
В этот момент раздался рык и лязг цепей. Вампирша отскочила от стены, обнажив клыки. Дюма и Малахия так же подались в сторону, но то были чистые рефлексы. Глаза у пленника горели, и казалось, что он не соображает, где оказался и почему. Все, что он хотел это, если не выбраться от сюда, то убить тех, кто находился рядом. Но сначала ему надо было освободиться, что он и пытался сделать. Пальцы вцепились в цепи, наматывая их на руку, готовясь к рывку. Лорд мертвых взял на заметку, что их нужно укоротить. Постепенно, выражение лица пленника стало осмысленным, а губы медленно, но расплылись в усмешке. Он расслабился, по крайней мере, Мелкайя, прекрасно знающий строение человеческих тел, видел, как под его кожей расслабляются мышцы. Теперь он просто висел на своих путах и если бы не высота колец, то сидел бы на коленях.
- Какая честь, - произнес пленник хрипло, но все же достаточно четко, чтобы уловить насмешку. Янтарное пламя в его глазах погасло, но менее опасным он от этого выглядеть не стал. – Чем могу быть полезен двум лордам империи? Простите, что не могу преклонить колено, мои руки связаны, да и положение мешает это сделать.
- Ты побудешь… гостем в клане Малхаим какое-то время, - откликнулся Дюма, завладевая чужим вниманием, на что пленник только фыркнул, прекрасно понимая, какого рода гостем его тут собрались оставлять. – Постарайся не выводить здешнего лорда из себя, он может быть не настолько снисходителен, как я.
- По-моему ты дал ему все причины, чтобы таким не быть. Не правда ли, дядя? – молодой, а пленник по всем меркам был молодым, посмотрел на Малахию, который в свою очередь не сводил с него взгляда. Какое-то время они изучали друг друга, и если Мелкайя все еще пытался понять, что в его госте такого, то последний в свою очередь смотрел, хоть и с тем же интересом, но было в его взгляде то, чему было трудно найти объяснение.
- Ты прав. И я не твой дядя. – Наконец произнес кожевник, разрывая зрительный контакт.
- Мне пора возвращаться, пока никто больше не заметил моего отсутствия.
Дюма заметно расслабился. Видимо он ожидал чего-то другого, возможно продолжения рычания и лязга. Кажется, он недооценил своего потомка, который сейчас, кажется, контролировал себя лучше, чем описывали. Или то было только хорошей игрой? Правда ли этот парень, которому на вид было лет восемнадцать-девятнадцать в момент смерти, мог убить троих лучших воинов клана Малхаим? Да даже обладая силой своего лорда, это казалось нереальным.
- То есть ее ты взял, потому что она заметила?
«Она» фыркнула, давая понять, что тоже присутствует здесь и некрасиво говорить о человеке в его присутствии в третьем лице. Вампирша все еще смотрела на пленника, но подходить больше не осмеливалась. Он же в свою очередь вообще вел себя так, как будто ее здесь нет. Никого, кроме него самого.
- Нет, ее я взял, потому что она знает о нем.
Дюма в очередной раз что-то не договаривал, но кожевник решил, что проще будет все узнать у пленника, который, явно был только и рад поговорить. И, кажется, недолюбливал своего лорда, а может и всех вампиров заодно. Такое бывало часто, когда людей обращали против их воли. Это было бы логично так же потому, что чаще всего эти представители их вида и становились дикими, охотясь на все подряд.
- Я так и думал.
Вампиры вышли из камеры. Пленник молчал, только вслушиваясь в звуки, которые его окружали. Уже находясь на пороге, кожевник чувствовал взгляд, который преследовал его. Он не обернулся, только закрыл за собой дверь. Закат приближался, а значит, очень скоро земли кланов станут более активными. Дюма исчез в портале так же, как и появился из него.

*  *  *

Когда же сырые подземелья стали его домом, а цепи постоянным украшением? Он не помнил. Так же он почти ничего не помнил о том, как его поймали, просто в один прекрасный момент проснулся в темнице клана Дюма. Кажется, лорд говорил, что потребовалось много сил на его поимку и что только мать отделяет его от смерти. Он в это не верил, так же как и в многое другое. А теперь он заперт в совершенно чужом для него месте. Но так ли это важно? Ни там, раньше, не здесь, сейчас рядом никого не было. Да и вряд ли будет.
Голод преследовал его так же хорошо, как и ярость. При этом точно объяснить происхождение последнего было трудно. Как будто он становился другим. Кажется, когда-то давно он читал книгу о человеке, который в одно время был тихим и спокойным, а в другое становился убийцей, монстром. Вот только в отличие от книжного персонажа, он не чувствовал, что внутри есть кто-то еще. Он был один, но как будто разбитый на осколки из прошлого, настоящего и будущего.
От мыслей его отвлек запах крови. Все еще свежий, аромат меди, заставляющий мышцы сжиматься в болезненных спазмах, отчего конечности изгибались на зависть клану Зефоним. Дверь открылась и за запахом добычи, он почувствовал другой, более спокойный и холодный. Его пришла кормить сама смерть.
- Здравствуй, дядя, - произнес он, поднимая голову. Волосы снова упали на лицо, из-за чего приходилось изворачиваться, чтобы увидеть хоть что-то еще. Малахия поставил кувшин на стол.
Пленник подумал о том, что вероятно прошел день или два с того момента, как Дюма его сюда привез, а это значит что к той неделе, что он и без того не ел, прибавилось еще время.
- Я не твой дядя, - повторил старший вампир, вызывая очередную полу усмешку, полуулыбку на чужом лице.
- Дюма мой отец, ты его брат, следовательно мне - дядя. Хоть и не так, как это принято в семьях людей, но как есть.
С этим было трудно спорить, разве что пожурить за непочтительное «ты», но на это лорд Мертвых тоже решил не обращать внимания.
- Тебя создал сам Дюма?
- Фраза о том, что он мой отец, говорит именно об этом, - кивнул пленник. Сосредотачиваться на собеседнике было все труднее, потому что комнату все больше наполнял запах крови, то и дело, пытаясь привлечь внимание к кувшину. Голова начала путаться в красном мареве, что было не очень-то хорошо. Только голодной ярости ему не хватало. С другой стороны это говорило, что сейчас он простой вампир, без каких-либо не объяснимых дополнительных но…
Кожевник еще какое-то время наблюдал за ним, - и  пленник цеплялся за этот взгляд, пропуская сквозь себя, ощущая кожей так, как будто то чужая рука, - а потом повернул спицу колеса, торчащую в стене. Цепи ослабли ровно настолько, чтобы мальчишка мог добраться до сосуда, но он сделал ровно то, чего от него не ожидали. Голодные вампиры обычно бросаются на еду, но не как не на собратьев, чья кровь им скорее яд, чем жизнь. То есть, конечно, они пили кровь друг друга, но в случае если надо было по быстрому поделиться объемным количеством знаний, в знак глубокого доверия и подчинения и прочими исключительными ситуациями, но никак не когда один из них голоден, а другой не то, что из клана Мертвых, но и его Лорд. Можно сказать, что кровь их, подобно силам имела привкус все того же тлена.
- Ты пахнешь смертью сильнее, чем другие, дядя. – Они теперь уже вдвоем стояли у той стены, из которой торчал механизм. Пленник удерживал его за талию, вцепившись в бока когтями, неприятно, но жить можно и действительно тянулся к шее, но ничего не делал. Или так казалось внешне. Все это вообще со стороны выглядело странно, но пленнику было плевать. Он чувствовал чужое спокойствие и оно передавалось ему, заставляя ярость отступить. Когда-то давно, мать сказала, что у него есть сила, эмпатия, как она это назвала, но проявлялась она только по отношению к тому, что люди звали грехами. Гнев, Похоть, Зависть, Голод, Гордыня, Лень и Жадность. И ничего этого он не ощущал, находясь рядом с главой клана Мертвых. И наверное так и должно было быть. Ведь в смерти ничего из этого и нет. Вот только, Мелкайя все же был живым и достаточно сытым, чтобы и это тоже ощущать. -  Но ты не настолько мертв, как хочешь казаться. Во всем виноват «дар» или же твоя нарочитая холодная отчужденность ото всех остальных?
Малахию в свою очередь, не прельщала перспектива быть зажатым между чужим телом, колесом и стеной, но с этим он мало что мог поделать, если только не приложить пленника головой о камень. Этого он делать пока что не собирался, поэтому спокойно выдерживал чужое присутствие, полностью нарушившее его личное пространство, подтверждая слова о холоде и отчужденности. Рано или поздно, это должно было надоесть его собеседнику.
- Либо ешь, либо я возвращаю тебя на место, - рука старшего вампира легла на спину снова, начиная крутить механизм, отчего цепи пришли в движение. Звенья, до этого свободно висевшие, начали натягиваться.
- А мне казалось, что я тут гость, - в очередной раз фыркнул молодой, но все же отпустил его и подошел к столу, где взял кувшин. Порыв швырнуть его в стену, был заткнут логикой. Еще несколько дней без крови и он просто сойдет с ума от голода. Поэтому красивые жесты противостояния приходилось сводить к колким словам. В очередной раз, он откинул волосы с лица за спину. Желание побриться на лысо начинало казаться не такой дурацкой идеей, не считая того, что, скорее всего волосы бы отрасли обратно.
- Гостей приглашают, а ту тут только потому, что так хочет Дюма.
Взгляд старшего зацепился за капли крови, которые проскользили по чужому подбородку на шею, оставляя там красный след, и продолжили свой путь дальше по чужому телу, пока не скрылись за поясом штанов.
- К тому же, для меня ты продолжаешь оставаться безымянным пленником и не более. – Добавил он. Второй вампир поставил пустой кувшин на место и вытер губы, снова с улыбкой.
- У меня нет имени.
- У всех есть имя.
- Ну, у меня его нет. Его мне не дали. Ни при первом рождении, ни при втором. – Цепи звякнули, когда пленник поднял руки в жесте, который значил: я тут не виноват, это все другие.
- И это тебя, кажется, ни капли не задевает. Но звать тебя «эй ты» мне тоже как-то не хочется. Так как же?
- Придумай, если хочешь. Это будет справедливо, учитывая, что я тебя называю никак иначе, нежели дядя.
- Я не… -  вспоминая логику младшего, лорд Мертвых осекся и перефразировал, - у меня имя есть, как минимум.
- Я знаю, но ими тебя называют все: начиная от Каина и заканчивая последним оборванцем в Империи.
- Хочешь быть особенным? – Малахия наконец оттолкнулся от стены. Пленник без имени к этому времени уже сидел на камне и приводил свою шевелюру в порядок, пропуская пряди через пальцы. Обычно, все раны, полученные при жизни, оставались у вампиров и после смерти, но кожа мальчишки была гладкой, как будто его только высекли из мрамора и вдохнули жизнь. Где Дюма умудрился его достать, а самое главное зачем? На вопрос лорда мертвых тот только пожал плечами.
На самом деле, причина была достаточно проста, Кожевник был первым за долгое время, кто пришел к нему. Пускай даже изначально это было просто затем, чтобы притащить крови. Тут он вообще мог все свалить на ближайшего подчиненного, которому доверял и который был достаточно умен, чтобы не рассказывать, что скрывается в камере. И уж тем более им не обязательно было говорить, но все же…
- Если ты пришел из-за крови, то мы закончили. Думаю, что дела твоего клана, на много важнее, чем я. К тому же, предатели виновные в бойне еще не пойманы.
- Хочешь сказать, что это не ты?
- Нет, это не я.
На этом разговор был закончен. Для того, чтобы забрать со стола кувшин, пришлось обойти пленника. Тот на этот короткий промежуток времени застыл, наблюдая за чужими перемещениями. Емкость оказалась в руках Малахии, а сам он просто вышел, а мальчишка продолжил сидеть на столе и смотреть ему вслед.
Когда дверь в камеру отрылась в следующий раз, - а произошло это через несколько дней, - то картина творившегося внутри предстала не такая спокойная, какой была в прошлый раз. Камень стен, исполосованный когтями, покорёженная спица от колеса в стене и скомканные, иначе не назовёшь, крепления для инструментов, что до этого были ввинчены в стену, из-за чего их убирать и не стали. Рассматривать долго лорд Мертвых это не мог, потому что пленник, - а имя он ему еще не придумал, - сидел сверху на столе, припав к нему грудью и готовясь к прыжку. Припоминая чем это обычно заканчивалось для человеческих охотников, Мал начал движение, не давая противнику, прицелится для точности. По силе Дюмахимы уступали только клану Турэилим и могли оторвать голову любому, кто будет иметь неосторожность угодить им в лапы. Лишаться какой-либо части тела Кожевник не хотел, как и любой другой на его месте.
Перед ним снова был тот, кто проснулся в камере в первый день. Бесконтрольная ярость и жажда убивать - больше ничего не чувствовалось в чужом напряжении. Зверь прыгнул, намереваясь припечатать главу клана в стену, тем самым дезориентируя его на какое-то время, - его бы хватило, чтобы порвать противника на лоскуты. Но Малахии повезло, и когти задели только плечо, которое вспыхнуло феерверком боли, но далее он просто не обращал на него внимания. Еще несколько шрамов на теле ни делали ему, ни тепло, ни холодно. Цепи мешали зверю передвигаться с привычной для него ловкостью, и это было очень хорошо. Следующий удар, который спланировал глава клана, пришелся по спице, отрывая ее. Колесо закрутилось, а блокиратор механизма щелкнул, когда цепи накрутились на бобину за стеной. Мальчишка снова висел у стены и рвался на волю, но даже его сил не хватало на то, чтобы их порвать. Звенья опасно натягивались, а механизм скрипел, но и только.
- Так вот о чем говорил Дюма.
Малахия поскреб затылок, оценивая повреждения, которые нанес пленник. Все чаще он ловил себя на мысли о том, что надо приставить кого-то из подчиненных к камере, чтобы охраняли ее. Поиски продвигались, и сейчас он уже точно мог назвать тех, кто не входил в число предателей. А так как сейчас разговор бы явно не задался, то и оставаться в камере смысла не было.
В кабинете его уже ждала Сит, в привычном для нее платье из кожи. Вместе с ней тут же находился и главный некромант клана – слепой и лишенный рук по неосторожности. Оба застыли в ожидании дальнейших указаний, как по поводу поисков крыс в клане, так и по поводу заключенного. Первое должно было стать заботой мага, второе – воительницы.  И оба они не были довольны ни фактом того, что им сказали только сейчас, ни того, как и почему пленник вообще оказался в их землях.
- Выбери двоих человек из списка тех, кому мы можем верить. Пускай дежурят рядом с камерой. Переоборудуйте одну из клеток в комнату, пускай проводят время там. Если будет хоть один намек на то, что они могут рассказать о происходящем – лишите их возможности говорить. Пускай сменяют друг друга каждую ночь. И да, мне нужен четкий доклад о том, что там происходит.
- Было бы проще, если бы пленник принадлежал нашему клану, - заметил маг. В его словах была доля истинны, но обычно подобных представителей клана пускали в расход, поэтому с ними так бы ситуации и не возникло.
- Но он не принадлежит, а значит, придется работать с тем, что есть. – Лорд Мертвых сделал жест рукой, а потом подхватил кубок со стола, начиная крутить его за ножку между пальцев. - Вспышки такой агрессии не могут возникать просто так. Он не голоден, у него нет никаких внешних раздражителей.
- Кроме того, что он заперт в клетке и его оттуда не выпускают уже очень давно. – Озвучил его дальнейшую мысль вслух все тот же маг.
- Он не похож на того, кто слаб духом. А обычные пленники сидят в камерах намного дольше и с ума не сходят, только если это не является целью того, кто их запер. И даже если это так, то у нас нет возможности его оттуда выпустить. Это породит слишком много вопросов. К тому же, если он лезет на стену в камере и пытается убить любого в этом состоянии, кто туда войдет, что будет с тем, кого он встретит на улице, если ситуация повторится там?
- Пускай его лорд пришлет людей. – Сит теперь уже ходила по помещению, положив одну руку на бок а другой подпирая лоб. - А то это больше похоже на то, что он просто сбросил на вас свои проблемы. Как будто и без этого их мало.
- В империи сейчас одна проблема – предатели. В любом случае этот разговор не имеет смысла. Все уже решено, просто делайте, что приказано.
Сит, поклонившись, вышла, всем своим видом показывая, насколько одобряет происходящее. Ее можно было понять, но это не значило, что нужно поощрять своенравие с ее стороны. Маг так же поднялся из кресла, которое занимал.
- Если вы позволите, милорд, то я скажу вам одну вещь. Любого зверя можно приручить. Думаю, что и этот не исключение…
С этими словами, безрукий поклонился и вышел следом за своей «сестрой».

III.
Say my name, but it's not the same.
You look in my eyes I'm stripped of my pride.
And my soul surrenders and you bring my heart to it's knees.

- Что ты думаешь о новой империи, Разиель?
Каин сидел в своих покоях в Святилище кланов. Его кресло стояло на балконе, откуда открывался вид на эту самую империю. Такую родную и далекую одновременно. Прошла ровно половина срока, назначенного для исполнения приказа. Каждый из лейтенантов сидел в землях своего клана и делал все возможное, чтобы успеть к назначенной дате. У кого-то это получалось хуже, у кого-то лучше. Вампир же, которому был адресован вопрос, стоял неподалеку, в глубине комнаты и перебирал страницы старого фолианта. Таких в комнате набиралось с десяток. История Носгота, которая оставляла больше вопросов, чем давала ответов. Но так хотя бы они были в курсе событий, которые произошли во время их отсутствия.
- Что ты имеешь в виду?
Разиель оторвал взгляд от книги и посмотрел на владыку. Он слишком долго пробыл ангелом мести, чтобы ощущать того, как своего мастера, хоть кровь в его жилах иногда давала о себе знать. Это помогало особенно хорошо, когда они не запирались в этих покоях, а жили той жизнью, что теперь принадлежала им.
- Мир и процветание, - только и произнес старый вампир. Глаза второго вспыхнули.
- Насколько все происходящее можно так назвать, -  фыркнул первый лейтенант. – Мир с людьми звучит дико, даже для тех, кто его создал. Рано или поздно, но все вернется к тому, что мы видели. Люди все еще еда, хоть теперь у них и больше прав и пока что они не бунтуют. Но само существование Меридиана – нейтральной территории, - тут он снова фыркнул. – Дает множество вероятностей войны. Да еще эти радикально настроенные группы, что засели в горах и лесу. Книги говорят, что они уже не раз и не два пытались занять старую крепость Сэрафан, как будто там есть, что занимать!
- Думаешь, что империя уже достигла своего рассвета? – Каин чувствовал настроение сына, оставаясь полностью спокойным. Он не очень понимал такую реакцию Разиеля, а тот делиться не собирался. Просто вел себя, как капризный ребенок.
- Если нет, то что, по-твоему, ждет нас впереди? Мирное существование пока небеса не разверзнуться и Хильден не рухнут на нас, как колонны на землю? Скверны нет, но они все еще лежат в руинах. А это значит, что барьера между мирами так же нет.  Я удивлен, что пройдя через врата, мы не угодили во время, когда всем Носготом правят крылатые и кожистые.
- Откуда такой пессимизм?
- Я просто прекрасно помню, чем все заканчивается. – На этом предложении голос похитителя душ стал понижаться и становиться тихим, едва заметным. Как будто не он только что тут почти кричал на всю комнату о том, что все не правильно. -  Видел своими глазами и пережил…
- Ты боишься, - Каин, наконец, повернул голову в сторону сына. Разиель застыл, как будто его поймали на мелком хулиганстве. Крылья за его спиной подрагивали.
- С чего бы мне..?
- Просто вспоминаю, как ты говорил про покой и отдых. Это же было адресовано даже и не мне. – Вампир поднялся с кресла и медленно прошел в комнату. Одновременно с этим его собеседник захлопнул книгу и сделал несколько шагов, возвращая разделяющее их пространство.
- Просто… все происходящее напоминает дурной сон. Слишком все идеально. Не было ни падения в бездну, ни возвращения. Я снова летаю. Это как последняя шутка Колеса. Поживи прекрасно, пока тебя снова не засунет в меч. 
Разиель глубоко вздохнул, проводя рукой по волосам и закрывая глаза. Эти метания можно было понять, самому Каину иногда не верилось в происходящее, но пока небеса не разрывались и мир не начинал рушиться, можно было и пожить. К тому же, все было далеко не так радужно, как рисовал себе бывший ангел смерти. Начать хотя бы с этих побоищ в деревнях. Решив более не испытывать нервы сына, император переключился на дела насущные.
- Как твои успехи с поиском предателей?
- Хуже, чем было, но лучше, чем могло бы быть. – Младший вампир, наконец, перестал бегать от своего мастера и остановился у стола. Каин же вернулся в кресло. – Записи старого меня говорят о том, что не так уж и много в клане кандидатов на эту роль. По большей части все из-за альянса с кланом Дюма. Как будто они подсознательно ощущают, что он был одним из тех, кто швырнул меня в бездну. Но, надо признать, что его помощь действительно …
Разиель умолк, подбирая нужное слово. Сам он все еще не мог забыть о том, что произошло в том, другом времени. Иногда, он ощущал почти физически, как пучина бездны терзает его тело. Особенно, когда смотрел в глаза брата, который объяснял расстановку аванпостов на границе империи. В такие моменты самому Разиелю хотелось сбежать и такое даже случилось в одну из первых их встреч.

- Все хорошо? - Рука Дюма легла на его плечо. Первый лейтенант дернулся от этого прикосновения. - Разиель?
- Да, я в порядке, был не важный разговор с Каином, только и всего, - откликнулся тот, делая еще несколько шагов прочь, больше всего на свете ему сейчас не хватало способности перейти в спектральный мир, где его разве что чернокнижник Малахии мог бы найти. Главное чтобы постоянно меняющиеся воспоминания по поводу брата куда-нибудь исчезли. Все должно быть так, как было, а не так, как стало. Проще было убийцу, который даже и не подозревал, что таким является, ненавидеть, чем до конца не понимать, что вообще чувствуешь по этому поводу. Дюма сделал вид, что поверил.
- Странно, учитывая, сколько времени, ты с ним проводишь.
Разиель прищурился, а  потом покачал головой. Он никак не мог сосредоточиться на чем-то конкретном. Понадобилось несколько минут, чтобы понять причину этого. Рука брата все еще касалась его спины, куда по-видимому сползла в ходе телодвижений первого лейтенанта. Это был один из тех моментов, который перекрывался воспоминаниями из этой временной арки. Телесная память перекрывала память души. А еще большая проблема состояла в том, что воспоминания его здешнего были сами по себе одной большой кучей малой из ненависти и еще много каких чувств.
- Я задам тебе вопрос, - ангел смерти убрал от себя чужую руку. – Мы с тобой. У нас с тобой что-то было?
- Что за вопросы ты задаешь, вашество? – за одно мгновение Дюма из состояния удивления переключился на смех. Он покачал головой. - Великие Колонны, Разиель, мы братья, о чем ты? Тебя контузило на последней тренировке, и ты теперь страдаешь потерей памяти?..

- Коли ты так хорошо с ним общаешься, то может, выяснишь, что он затевает на пару с твоим младшим братом? – Голос Каина разбил зеркало воспоминаний, но осколки зависли в воздухе, как водоворот, из которого не так просто выбраться.
- Что? – Разиелю потребовалось время, чтобы прийти в себя. Все эти перескоки в воспоминаниях начинали раздражать. А еще пугать, так как одни могли заменить другие. Как он и говорил Каину в Цитадели – они просто исчезнут, поглощенные этим временем.
- Я может быть не из этого мира, но я не слепой. И знаю все, что происходит у меня под носом. Некоторое время назад  Дюма нанес визит в земли мертвых. Я хочу знать зачем.
- Я постараюсь, но обещать ничего не могу. – Поймав неодобрительный взгляд, он пояснил. – У меня нет причин наведываться ни к Дюма, ни к Малахии.
- Почему же? По-моему работать сообща в поисках – прекрасная идея. Жаль твои братья этого не видят.
- Может это и есть ответ на ваш вопрос, мастер? – Никто из них даже не заметил, что Разиель не только переключился на новую тему, но и сменил манеру общения. Как будто, так и должно быть. - И все дело в том, что эти двое действительно работают вместе.
- Тогда, тебе нечего опасаться, так же как и им.
Разиель снова взял книгу. Он не хотел возвращаться в клан. Он не хотел решать проблемы, он не хотел никого видеть из этого времени. Покой? Да, он думал, что проведет ближайшую бесконечность, будучи бестелесным клинком в чужих руках. И вот на тебе, он снова с телом, крыльями и кланом. Давно забытые ощущения пугали, и в этом Каин был прав. Старший сын боялся возвращаться к тому, что было. Но чем больше он противился, тем сильнее на него действовали изменения.

*   *   *

Для того, чтобы починить колесо от механизма потребовалась два дня. Один, чтобы снять его, вытащив из стены, еще один, чтобы вернуть обратно. Целая ночь на то, чтобы поставить спицу обратно на место. И все эти три дня глава клана почти не выходил из своих покоев и никого, - впрочем к нему и без того мало, кто заглядывал, - не впускал, кроме все тех же Сит и слепого. Вот и сейчас он открыл дверь, неся в руке кувшин крови.
Личное пространство главы клана мертвых мало чем отличалось от его кабинета. Тут так же было много книг, но они не занимали все поверхности, а только положенные им места на полках, которые занимали дальнюю стену от пола до потолка, а дополняло их кресло, в котором можно было читать. Рабочий стол стоял у окна, слева от входа у окна, а кровать у стены напротив от него. В общем целом, можно было сказать, что здесь и не жили, потому как несмотря на обстановку, все было слишком идеально. Только спали и то редко, учитывая, что вампиров хоть и клонило в смертельные объятия днем, но при желании они могли этого не делать. Сейчас, кровать главы клана была взбурохтона, как будто спящему на ней, снились кошмары, чего не бывало в не-жизни вампира. Он усмехнулся и прошел по комнате, ставя кувшин на стол.
- Вы знаете, насколько громко кричат женщины вашего клана, когда кончают, дядя? - Мелкайя чуть не поперхнулся и не потому, что его удивил внезапно оказавшийся рядом пленник. Тот, как и всегда в его отсутствие, прятался в тенях, становясь почти туманом. Это было одной из способностей его клана и не являлось какой-то тайной. Нет, лорда Мертвых удивил сам вопрос. Тема половых отношений не была табу для вампиров, более того, если так подумать то вся их любовь и сводилась конкретно к этому, но сейчас вопрос казался не очень уместным. Только если пленник не сошел с ума за то время, что провел прикованный. Малахия обернулся на голос. Сейчас парень выглядел вполне себе неплохо. Жизнь вне подземелий, хоть и короткая, давала о себе знать. Пленник привел себя в порядок: распутал волосы, изобразив из них теперь такое переплетение кос, что возможность их разобрать казалась тем еще вызовом, особенно для того, кто любил разного рода узлы; оттер следы копоти и пыли, а так же особо застоявшуюся кровь; переоделся с подачи Сит, которая в первый же день решила проверить, что за гость попал под опеку ее людей, если считать, что раз сменил одни старые штаны на новые без дыр и потертостей. Остальное парень отказался надевать, аргументируя тем, что в приступе ярости только они и останутся. Но шел третий день, и он вел себя спокойно, до этого вопроса. Рассматривая пленника, лорд Мертвых размышлял над вопросом и тем, какое второе могло в нем обнаружиться.
- А должен?
- Ну, хотя бы раз, одна из них должна была побывать в вашей кровати. - Пленник улыбнулся. Это был спонтанный вопрос, который к интересу, вызвал у его дяди мысленный процесс. Парень просто чувствовал некоторое время назад, как где-то поблизости похоть, - вот уж удивительно, - била ключом, что случалось, только если двое трахались. И если кто-то там уже закончил и успокоился, то вот на парня все еще давило это ощущение. Уж лучше бы гнев. Хотя если так подумать, то лорд Мертвых на вид выглядел не настолько ужасно. Он не был трупом, собранным из кусочков других и обтянутым кожей третьих. Все, что имел, это шрамы на руках и скорее всего теле, но последнее было скрыто под его кожаным нагрудником.
- Вот ты и ответил на свой вопрос, - Мелкайя сделал жест рукой, избавляя себя, как он думал, от этого разговора. Парень еще какое-то время постоял на месте, а потом снова, как в первый день, оказался даже слишком близко. Но только на этот раз только одна из его рук поднялась и только для того, чтобы взять кувшин из-за спины старшего вампира.  Сделав это, парень отошел и, преодолев путь до кровати, сел на нее.
- Пришли сказать, что клетка готова, и я могу возвращаться?

Никто вопросов не задавал, хотя в глазах было недоумение. Мастер смерти часто слыл безумцем в плане экспериментов, но такое они видели впервые.  Все эти дни и еще неделю после, пленник сидел тихо. Только когда ему приносили поесть, из-за двери доносилось рычание, но стоило двери открыться, как все стихало, как не было.
- Вы знаете, насколько громко кричат женщины вашего клана, когда кончают, дядя?
Малахия чуть не выронил кувшин, который нес. Он мог ожидать какого угодно вопроса, но только не такого. Тема половых отношений не была табу для вампиров, более того, если так подумать то вся их любовь и сводилась конкретно к этому, но сейчас вопрос казался не очень уместным. Только если пленник не сошел с ума за то время, что провел прикованный.
- А должен? – лорд Мертвых поставил кровь на стол и посмотрел на пленника. Тот снова выглядел, как одичалый, но теперь хотя бы было ясно, отчего у него такой измученный вид. Тело, даже вампирское, выдыхалось от попыток освободиться, и к этому добавлялась сила, которую мальчишка прикладывал, чтобы вернуться в нормальное состояние. Судя по докладам, у него на это ушло около пяти дней. Это если брать в расчет то, что еще шесть он прибывал в стадии агрессии. За это время в камере никого так и не было, хотя совет безрукого, Малахия взял на заметку. Вот только стоило сначала понять, помнит ли сын Дюма о том, что с ним в этот момент происходит. Одно дело приручить зверя внутри, другое – личность, которая полностью соображает, что происходит. Вряд ли брат хотел от него именно этого. С другой стороны, у обоих был долг перед ним.
- Или ты хочешь сказать, что я там наверху не слышу того, что слышишь ты, находясь в подземелье?
- Если отвечать на оба ваших вопроса, то… думаю, что да, должны. Хотя бы раз, но кто-то из них должен был быть в вашей постели.
- Ну, вот ты сам и ответил на свой вопрос. Правда, он звучал скорее так, будто я должен знать о происходящем вне этого контекста. Зачем вообще было начинать этот разговор?
Пленник пожал плечами, насколько это было возможно в его положении. Снова повторилась сцена, когда один пил, а другой смотрел. Правда, на этот раз ни капли крови не пролилось мимо. Радовал этот факт или огорчал, сказать было сложно. Когда глина снова ударилась о камень, молодой вампир не спешил убирать руки. Он смотрел куда-то в пространство, а потом вздохнул.
- Снова уйдете? – Тихий, едва слышный шёпот, который можно принять за игру воображения. А в голове лорда мертвых замешательство от того, как один и тот же вампир может быть в один момент таким спокойным и рассудительным, а в другой - кидаться на все подряд?
- Зачем ты убил моих людей?
Этим вопросом можно было убить двух зайцев одновременно, чем Малахия и воспользовался. Какое-то время пленник продолжал не шевелиться, только пальцы его очерчивали горлышко кувшина.
- Защищал жителей той деревни, - наконец последовал ответ. Пленник прикрыл глаза, как будто ему было неприятно вспоминать.
- Но деревня находится не на территории твоего клана.
- Знаю, я попал туда случайно, когда бежал из заключения. Те люди помогли мне залечить раны. Я был обязан им. Но, когда пришли твои, то начали говорить о долге перед кланом. Они хотели забрать дочь старосты, и я не мог им этого позволить. Они даже не поняли, что их убило, потому что в тот раз ярость была сильнее, чем когда-либо еще. Я до сих пор помню, как ломались их кости, рвалась кожа и то, как они кричали, даже после того, как я вырвал им часть глотки. После этого я не мог оставаться в деревне. Знал, что мне припишут все остальные убийства. Это знал и отец, который меня запирал. Именно поэтому я вернулся обратно.
- Староста сказал, что нападавших было больше, чем один.
У лорда мертвых не было причин не верить в сказанное, впрочем, как и верить. Но если сын хоть отчасти похож на отца, то можно было допустить, что все так и было. К тому же, вампиры теряли контроль над эмоциями, когда дело касалось чего-то личного. Как сейчас.
- Видимо, он оказался умнее, чем я. Скажи мне, дядя, ты поверил бы, что это сделал всего один вампир?
- Нет. Скорее стая одичалых. Но знай я тогда, что ты можешь разнести камеру…
Смех прервал дальнейшие рассуждения. Его можно было бы списать на очередной приступ безумия, но последнее трудно было угадать за переливом колокольчиков. Парень смеялся звонко и приятно и мало похоже на психа.
- Это знание мешает поверить и тебе и отцу, что все убийства совершил не я. Каждый раз, думая о виновных, ты будешь возвращаться мысленно ко мне. Скажи мне, жители той деревни действительно что-то были должны?
- Даже если и да, то у меня нет записей об этом. – Пришел черед лорда мертвых пожимать плечами. Что ж, после случившегося, хотя бы никто не станет обвинять вампиров еще и в без основанных нападениях. Подобное должно было пресекаться, но не пойман – не вор. Это понимали и лорды и люди. А желающие поживится и пользовались. Стоило бы действительно оставлять дозоры у селений, но ведь безнаказанность и безгрешного соблазнит.
- Значит, я поступил правильно. Теперь твоя очередь. Кто-то еще из клана знает, что я здесь? Ты не приходил ко мне около недели, дядя. - Малахия увернулся от очередного рывка пленника. Кажется, что он только и ждал, пока тот повторит свой трюк. Между вампирами теперь был стол. Не достигнув цели, парень тем не менее продолжил. – Ты боишься меня?
- Нет, с чего бы? Просто не испытываю огромной радости от того, что меня прижимают к стенке. И ты был прав на счет дел в клане. Я был занят, а кому-то нужно было тебя кормить.
- Ах да, я и забыл. Ты пытаешься убить любого, кто окажется рядом. Лорд Рахаб живое тому подтверждение. Как, кстати, твое плечо? Помниться, я задел его в прошлый визит.
- Ты ничего не знаешь об этом, - голос Малахии стал поистине мертвым. Еще более тихим, шипящим. В глазах вампира читался гнев. Старший вампир опирался руками на камень, глядя на младшего.
- О, как мне нравится ваш гнев, - пленник зеркально встал по другую сторону. Кажется, Дюма говорил, что Разиель и часа не продержится с его сыном. Действительно, тот умел выбирать слова. Кожевник выпрямился. Ему было проще прийти в себя, так как он знал – всего мальчишка не знает. Никто, кроме двух лордов, что присутствовали в тот день в том зале.
- Скажи мне, дядя, что тебя больше всего задевает в моих словах? Упоминание о самом факте, или же о Лорде Глубин? Что тогда произошло?
- А зачем ты рисковал собой, спасая людей? Уж не потому ли, что решил, будто эта женщина будет твоей? Сам сказал, что вампиры пытались забрать дочь старосты.  Мог бы просто не вмешиваться. Это была просто формальность, иначе бы их обвинили в твоей смерти. И теперь ты заперт в клетке. А они свободно живут себе дальше.
Кто-то когда-то сказал, что самая лучшая защита – нападение. Вот только нигде, даже мелким шрифтом не было написано, что не надо нападать на того, кто непредсказуем. Спастись, уходя от очередного выпада лорд мертвых смог только благодаря рефлексам и тому, что был достаточно древним и опытным. Любой другой член клана валялся бы на полу в луже собственной крови. Чужие глаза пылали огнем ярости. Кажется, еще время назад, Малахия думал, что приручить зверя хорошая идея. В данный момент, она таковой не казалось. Оставалось только ловить.
Со стороны казалось, будто в камере ничего не происходит. Только слышался звон цепей, да громкий рык. Две неясные тени, метались вдоль стен, перелетая через препятствие. Как поймать того, кто хочет тебя настигнуть? Обманными действиями, главное не запутаться самому в цепях. Малахия никогда не любил охотиться в Лабиринте, где, скорее всего пленник провел большую часть своей «нежизни».  Для всех вампиров, охота была частью существования, для клана Дюма она стала еще и захватывающей игрой, кто кого первым догонит и убьет. Каждый развлекался, как мог. Ставки могли быть любыми, если останется с кого взыскать свою награду. Камера Лабиринтом не была, но кажется, зверь ощущал примерно те же самые чувства, что ив узких коридорах. Но все равно замкнутое пространство играло против обоих. В этом пункте они  были на равных. А вот что касалось тактики и стратегии, то ярость мешала младшему. Поэтому он и не заметил, что в какой-то момент противник оказался над его головой, а после соскочил на спину. Конец цепи обмотался вокруг его шеи, а чужое тело придавило грудью к земле. Ушло много сил и времени на то, чтобы зверь перестал вырываться.
- Тише. - Голос Кожевника был даже мягок. Теперь это было скорее борьбой между силами воли, чем физическими данными. Пленник тяжело дышал, лежа на каменном полу, но это не значило, что он сдался. Его глаза все еще горели, а сам он только и ждал, пока противник или потеряет бдительность, или снова применит механизм. Это было не совсем правильно и Мал это понимал, но ничего другого в этой ситуации не оставалось.
Чужое тело было горячим из-за выпитой ранее крови, а под кожей бился пульс, и гулко стучало сердце. Все впечатление портило отсутствие дыхания. Понадобилось какое-то время, чтобы пленник сдался, успокоился. Это было заметно по тому, как перестали скрести по камням когти, по расслабленным плечам. Вампир потянул на себя ошейник-цепь, поначалу чувствуя сопротивление, но потом парень подался назад. Чужое сопротивление возбуждало, а покорность пьянила. Цепи со звоном упали, а рука зарылась в шелк чужих волос. Это было прекрасной возможностью сбежать, но пленник сидел, обнажив шею. Почти побежденный. Клыки вошли в чужую плоть. Глаза обоих закрылись.

- Здравствуй, дядя. – Малахия открыл глаза. Он был не в темнице, но в огромной зале, куда из потолка лился свет, падая на кровать. Пленник лежал на ней, приподнявшись на локте, и смотрел на него. Нижняя часть его тела была закрыта шкурой, но и только.– Ожидал увидеть что-то другое?
- Слишком просторно для того, кто сидит в клетке. – Пожал плечами старший, наблюдая, как тот встает и спускается по лестнице к нему. Внутренний мир вместе с тем менялся. Теперь они стояли в центре Лабиринта Дюма, а на пленнике был клановый доспех. Привычный, из темной кожи, он закрывал чужое тело от подбородка до кончиков пальцев. Руки до локтей опоясывал второй слой ремней, удерживающий наручи, точно такая же конструкция была на ногах. При более внимательном рассмотрении, создавалось впечатление, что доспех весь состоит из ремней, которые удерживали кожу на чужом теле, но то была лишь иллюзия. Каждый палец на руках венчался фаланговым кольцом, который был не просто украшением, но смертельным оружием. Волосы молодого вампира были зачесаны назад, открывая проколотые в нескольких местах уши. В левом, была подвеска, похожая на меч, который доставал до плеча.
- Так лучше? – поинтересовался пленник. Он стоял на расстоянии пяти шагов и больше не стремился сокращать расстояние. К тому же, это происходило в его сознании. Они и так были рядом чисто физически, чтобы делать это еще и здесь.
- Ты контролируешь свое сознание лучше, чем может казаться, - только и ответил кожевник. Из тоннелей вокруг раздался рык. Старший посмотрел в ту сторону. Даже здесь следовало быть начеку. К сожалению, в отличие от Турела он был не настолько силен в ментальных баталиях. Хотя сейчас на его стороне было то, что это он пил чужую кровь, а не наоборот. – А может быть, и нет.
Парень повел головой, как будто реагируя на то, что происходило в реальности. Он на мгновение прикрыл глаза, а потом дернулся.
- Оно чувствует, что я слабею. Смотри, не увлекись, дядя, все же крови не так много, как может показаться со стороны. Ты пришел сюда за чем-то конкретным или так?
На это лорду мертвых было не чего ответить. На самом деле, он сам был не до конца уверен, зачем это делает. Уж точно не из-за чужого доверия, да и победа была достигнута и без того, чтобы доказывать свое превосходство вот так.
- Оно?
- Это не так просто объяснить. Я не могу сказать, что нас двое, я – один. Но есть то, что живет там. – Пленник указал во тьму тоннелей, - оно делает меня сильнее, но я не могу это контролировать. Не до конца. Могу остановиться, но для этого нужно что-то или кто-то.
- Как я?
- О, теперь ты хочешь быть особенным. Но, да, хотя, ты только исправил то, что начал сам. Это было… неожиданно. Но, что-то мне подсказывает, что ты планировал нечто подобное. Зачем?
- Ты слаб, потому что не обладаешь последней частью себя. Изначально я думал о том, чтобы подчинить его себе, но теперь понимаю, что если вы будете едины, то это сделает тебя сильнее и менее опасным для союзников и страшнее для врагов.
- Я всю жизнь пытаюсь это сделать. – Пленник всплеснул руками. - С чего ты решил, что тебе удастся мне помочь? И что более важно, зачем тебе мне помогать?
Ответом ему был жест рукой:
- Я особенный, забыл?
Молодой вампир рассмеялся, а потом покачал головой. Старший только усмехнулся. Оба прочувствовали иронию происходящего. В общем целом, им и не оставили выбора. Оказалось, что Дюма на много хитрее, чем хотел казаться на первый взгляд. Он знал, что это произойдет. Откуда?
- Это немного отвлекает…
- Что?
- Твои губы на моей шее. Это мешает сосредоточиться. Хотя, чего это я. Мы тут, потому что ты этого хочешь, а мне только и остается, что подчиняться. В каком-то смысле ты получил, что хотел. Нравится?
- Могло быть и лучше. – Малахия пожал плечами, а потом отпустил пленника.

Чужое тело осело в руках. Лорд мертвых поднялся на ноги и помог встать парню, который обернулся. Кажется, кувшин они потратили в пустую. Когда смотришь в бездну, то бездна смотрит в тебя, иного сравнения в данный момент младший сын Каина подобрать не мог. Это все еще был зверь, который потянулся за кровью, что оставалась на его губах. Пришлось сжать руки на чужих предплечьях, не давая сделать тот лишний шаг, что был между ними сейчас.
- По-моему я и так достаточно безумен, чтобы морить меня еще и голодом, дядя. Вам так не кажется?
Малахия моргнул, а потом еще раз. С каждой новой минутой, проведенной в этой камере, пленник преподносил сюрпризы. Вот только голос его стал ниже и в нем ощущалась скрытая ярость. Пришлось прибегнуть к шёпоту и приказать наблюдателям привести одного из людей.
Дверь в камеру открылась спустя несколько минут. Мал стоял у стены и наблюдал за тем, как пленник нарезает круги по помещению. Все еще нетерпеливо, но он больше не предпринимал попыток получить кровь у вампира. В руках старшего был изогнутый кинжал, который он точил, это по-своему успокаивало. Когда в камеру вошла девушка, оба посмотрели в ее сторону. В глазах зверя появилось узнавание, но и только.
- Это подло, дядя. Вы не считаете?
- Это логично. Она знает, кто ты и думаю, что никому не скажет, где ты теперь находишься. Никто кроме тебя не сможет ее тронуть. А теперь, оставлю вас.
Вампир прошел мимо девушки, которая отошла в сторону так, чтобы он ее не задел. При этом взгляд ее то и дело возвращался к пленнику.
- А как же присмотреть за тем, чтобы я ее не убил?
- Ты ее не убьешь.
Лорд клана мертвых даже не остановился. Он был уверен в своей правоте просто потому, что слишком много лишних телодвижений его собеседник делал в отношении этого человека. Уже достигнув выхода из подземелья, вампир покачнулся. Еще какое-то время он мог чувствовать эмоции пленника, но он не ожидал, что это будет так сильно. Было похоже на то, будто перед ним радуга из ощущений, где каждый цвет обозначал что-то конкретное. Голод, гнев, печаль, ревность, гордыня и похоть. Первое и последнее чувствовалось острее всего.
- Грешник значит? – только усмехнулся вампир.